Исчезнуть не простившись - Страница 85

Он только что снял пижамные штаны и стоял перед ней, сверкая голым задом. Ноги были белыми и узловатыми, гениталии почти усохли.

— Одеваюсь, — пояснил он. — А на что еще это похоже?

— А вы кто? — повернулась она ко мне.

— Его зять.

— Я никогда раньше вас здесь не видела, — заметила она. — Вы знаете, что время для посещений давно закончилось?

— Я только что приехал в город, — объяснил я. — Мне необходимо было срочно увидеть своего тестя.

— Вы должны немедленно уйти, — заявила она. — А вы вернитесь в постель, мистер Слоун. — Она уже подошла к кровати и увидела отсоединенную капельницу. — Господи! Что вы наделали?

— Я ухожу, — заявил Клейтон, натягивая белые трусы. Памятуя о его состоянии, эти слова можно было понять двояко. Одеваясь, он ухватился за меня, чтобы устоять на ногах.

— Именно это с вами и произойдет, если немедленно не подсоединить капельницу, — заметила медсестра. — О выписке не может быть и речи. Вы же не хотите, чтобы я звонила вашему врачу в середине ночи?

— Делайте, что вам положено, — отмахнулся он.

— Я прежде всего позвоню охране! — Она повернулась и выскочила из палаты.

— Я понимаю, от вас это трудно требовать, — сказал я. — Но нужно поторопиться. Пойду поищу коляску.

Я вышел в холл, заметил свободную коляску около сестринского поста, схватил ее и увидел, как сестра звонит по телефону. Закончив разговор, она подбежала и уцепилась за коляску.

— Сэр! — Медсестра понизила голос, чтобы не разбудить остальных пациентов, но сохранила властность. — Вы не имеете права увозить этого человека из больницы.

— Он хочет уехать, — возразил я.

— Это означает, что он плохо соображает. И тогда вы должны поступать за него разумно.

Я стряхнул ее руку.

— Он должен кое-что сделать. — Я тоже понизил голос и стал очень серьезным. — Возможно, это для него последний шанс увидеть собственную дочь. И свою внучку.

— Если он хочет их видеть, вы можете спокойно привести их сюда, — не сдавалась она. — Если это так необходимо, мы закроем глаза на то, что часы для посетителей истекли.

— Все куда сложнее.

— Я готов. — Клейтон уже дошел до дверей палаты. Надел ботинки без носков, еще не застегнул рубашку, но куртку уже накинул и даже, похоже, пригладил пальцами волосы. Он выглядел старым бомжом.

Медсестра отпустила коляску, подошла к нему и строго заговорила:

— Вы не можете отсюда уйти, мистер Слоун. Вас должен выписать ваш врач, доктор Вестри. И я вас уверяю, он этого не сделает. Я сейчас ему позвоню.

Я подкатил коляску, чтобы Клейтон мог сесть. Развернул ее и рванул к лифту.

Медсестра кинулась к своему столу и схватила трубку:

— Охрана? Я же просила немедленно подняться наверх!

Подъехал лифт, я ввез туда Клейтона, нажал кнопку первого этажа и смотрел, как медсестра глядит на нас, пока не закрылись двери.

— Когда двери откроются, — сказал я Клейтону, — я начну толкать коляску со скоростью летучей мыши, вырывающейся из ада.

Он промолчал, но я видел, как сжались его пальцы вокруг подлокотников коляски. И пожалел, что здесь не предусмотрен ремень безопасности.

Двери открылись, от дверей приемного отделения до парковки нас отделяло примерно полсотни футов пустого пространства.

— Держитесь, — прошептал я и побежал.

Коляска на скорость не рассчитана, и передние колеса начали шататься. Я боялся, что она неожиданно вильнет влево или вправо, а Клейтон вывалится и разобьет себе голову, прежде чем я успею подкатить его к «доджу» Винса. Поэтому я нажал на ручки и приподнял передние колеса.

Клейтон держался.

Пожилая пара, сидевшая в комнате для ожиданий, поплелась через холл. Я громко крикнул:

— Поберегись!

Женщина оглянулась и утащила своего мужа с моего пути как раз в тот момент, когда мы промчались мимо.

Сенсоры раздвигающихся дверей не реагировали столь быстро, и мне пришлось нажать на тормоз, чтобы не разбить стекло Клейтоном. Я плавно замедлил ход, чтобы он по инерции не выпал из коляски, и тут кто-то, вероятно, охранник, крикнул сзади:

— Bay! Ну-ка остановись, приятель!

Я был настолько переполнен адреналином, что уже не осмысливал свои действия. Теперь мной руководил инстинкт. Я круто повернулся и ударил своего преследователя по голове.

Он был довольно мелким — фунтов сто пятьдесят, пять футов восемь дюймов, темные волосы и усы — и, очевидно, полагал, что с него достаточно серой формы и широкого пояса, на котором висела кобура с пистолетом. К счастью, оружие он не достал, вполне логично полагая, что парень, толкающий коляску с умирающим пациентом, не представляет серьезной угрозы.

Он ошибся.

Охранник свалился на пол приемного отделения, как марионетка, у которой обрезали веревочки. Где-то закричала женщина, но у меня не было времени разбираться, кто там орет и есть ли еще преследователи. Я снова развернулся, схватился за ручки коляски и выкатил Клейтона на парковку, прямиком к пассажирской дверце «доджа».

Пикап был высоким, и мне пришлось подсадить своего тестя, чтобы он мог залезть на пассажирское сиденье. Я захлопнул дверцу, обежал машину и тронулся с места, слегка задев бампером инвалидную коляску.

Услышав скрежет, я поморщился, вспомнив, как трогательно Винс относится к своей машине.

Шины завизжали, когда я вырвался с парковки, направляясь к шоссе. Краем глаза я увидел, как из приемного отделения выбежали несколько человек, глядя нам вслед. Клейтон выглядел так, будто полностью выдохся: